Форум

Ночные сорочки
Автор: Another
Бэта: нет
Категория: гет
Пейринг: Честер/Талинда, Майк их сын
Рейтинг: R
Жанр: К сожалению, не разбираюсь
Дисклеймер: Все выдуманное.
Саммари: Талинда приподняла малыша повыше и тот, без ошибки, попал губами на сосок матери. Жадно причмокивая, Майк разглядывал полное любви лицо Талинды. Маленькими ручонками касался обнаженной кожи груди. Она гладила его по голове и напевала что-то.
Предупреждения: счастливая семейная жизнь – можно всем.

В последние месяца два я стал замечать в Тэл странные перемены. Часто, но не каждую ночь, она вставала и уходила куда-то, то ли в ванну, т о ли на кухню. Мне казалось, что она плачет. С чего бы ей плакать по ночам?
В одну из душных июльских ночей, она тихонько встала и вышла их комнаты, оставив меня наедине с шумом кондиционера и ярким звоном тишины. Я проснулся, услышав, как она уходит. Не сказав ни слова, я терпеливо ждал, намереваясь по ее приходу, наконец-то, узнать, в чем же дело.
Неужели ей не по душе жизнь замужней женщины? Вот уж полгода прошло со дня нашей свадьбы. Я ощущаю себя абсолютно счастливым, ну, пожалуй, за исключением небольших проблем с работой. Все-таки профессиональный фотограф это вам не шутки. Приходится всяких там знаменитостей щелкать с их-то причудами и капризами. Зато платят всегда хорошо. Да и сама Талинда зарабатывает не мало; она ландшафтный дизайнер. Да и вообще у нее есть вкус, в отличие от меня. И все, вроде бы хорошо, да просто замечательно. У нас все по закону и обоюдной взаимности. С чего бы тут уходить по ночам и плакать – или я чего-то не понимаю?
В общем, я пролежал около часа один в супружеской постели, подумывая уже о том, что она хочет развестись.
Тэл пришла, осторожно прикрыв за собой дверь. Она мягко опустилась на кровать.
-Тэл? – начал я, как можно нежнее.
-Да, Чес, - она сказала очень тихо, с какой-то грустью и подавленностью в голосе.
-Что случилось, Тэл? – я поцеловал ее в щеку и приобнял, давая понять, что я все пойму, если что-то действительно произошло. – Расскажи мне.
-Чес... – она испуганно, немного даже затравленно выдохнула. – Я... Я не знаю, поймешь ли ты, примешь ли?
-Тэл, я люблю тебя. Я не могу не понять тебя. Расскажи мне.
Она повернулась ко мне лицом. В глазах стояли слезы.
Чего же ты боишься, любимая?
-У нас будет малыш, Чес...
Я уставился на нее в некотором удивлении. Ребенок? Что? Как?
-Малыш? – как идиот переспросил я.
-Да, я беременна. Почти два месяца.
-Почему ты не сказала раньше? – изумился я.
-Я... я боялась, что ты не захочешь ребенка, - она заплакала. По красивому смуглому лицу катились слезы. – Ты же говорил, что нам пока рано. А я вот забеременела. Я не могу убить его, Честер! НЕ могу уничтожить его! Если ты не захочешь, я сама воспитаю нашего малыша! – быстро выпалила она и закрыла лицо руками, словно боясь, что я могу ее ударить.
Это было так неожиданно. А я идиот, дурак! Как же я не замечал, что ее изредка тошнит, и появилась странная зависимость от мяса, она ведь была вегетарианкой.
-Талинда, - серьезно произнес я. – Тебе нельзя переживать, малышу э то совсем не нравится. А ты тут уже два месяца его изводишь.
Она убрала с лица ладони и улыбнулась, подавшись вперед.
-А ведь и, правда, Честер, что это я веду себя как залетевшая школьница! – она рассмеялась. – Малышу это не по вкусу. И как я только могла сомневаться в тебе?
Она рассмеялась снова мне в губы. Я целомудренно прикоснулся к ним, впитывая ее вкус – вкус самой прекрасной женщины на свете, женщины, носящей под сердцем жизнь.
Талинда устроилась в моих объятиях и ласково гладила мою грудь, водя пальцами вверх-вниз.
-Честер, - прошептала она. – Это ведь случилось по любви?
-Конечно, любимая.
-Значит, ребенок зачат в любви?
-Да.
-Тогда он будет счастливым. Наш малыш будет счастливым, если создан в любви.
Я уткнулся носом в ее темные густые волосы, пахнущие фруктовым шампунем. Одна ладонь непроизвольно скользнула на ее талию. Сиреневая шелковая ткань сорочки мягко скользила под пальцами.

Полгода спустя январской ночью я прислушивался к биению маленького сердечка. Мягкая бледно-розовая хлопковая ткань ее сорочки приятно прикасалась к уху. Живот сильно вырос за эти полгода. Я чувствовал ее улыбку и тихий смех, когда становилось щекотно от моих нежных и бережных прикосновений. Малыш бойко подопнул своего папашу по щеке.
-Резвый! – сообщил я.
-Ох, Честер, я знаю. Иногда он просто угомониться не может. Весь в отца!
-Ничего, маленький, осталось совсем немного, - сказал я мальчику внутри Талинды. – Еще месяц и ты будешь так скакать на папиных руках.
-Чес! – улыбнулась Тэл. – Он еще не так скоро будет скакать на папиных руках. Сначала он будет спать и есть.
-Тэл, а как мы его назовем? – вдруг спросил я. Разговоры об имени будущего мальчугана как-то обходили нас стороной.
-Я хочу сына с простым и мягким именем, - она погладила меня по голове, все так же льнувшей к ее животу. – А ты, Чес?
-Я люблю тебя, Тэл, и мне все по душе, если это придумано тобой.
-Тогда пусть будет Майк, - с нежной любовью решила она.
-Майки, - прошептал я в живот. – Наш Майки. Родись уже поскорее, Майки, я так скучаю по твоей маме.
-Ах, Честер! – рассмеялась Талинда. – Ты все-таки неисправим!

Три месяца нашему малышу. Июньской ночью в окна заглядывала полная луна. Освещала маленькую кроватку, стоящую возле нашей, большой. Мы проснулись одновременно; мальчик хрипловато кряхтел, пытаясь заплакать, но, видимо, мужское достоинство не позволяло. Талинда, тихонько прошуршав льняной бежевой сорочкой, легко встала и подошла в кроватке, наклонилась стройным телом, с вновь плоским животом и чуть-чуть расширившимися бедрами. Мне подумалось, что так красивее.
Она взяла маленького мальчика на руки и осторожно присела на край нашей кровати. Пышную приподнятую грудь осветила косыми серебристыми лучами луна. Головка младенца с черными волосами льнула к ней.
Тэл недолго убаюкивала его на руках, напевая что-то нежное. Я любовался ею в лунном свете. И, правду, ведь говорят, что самая прекрасная женщина с ребенком на руках. Но Талинда была так прекрасна, когда носила Майка. Я не стал выяснять при каких обстоятельствах она краше. Она красива всегда, но все-таки с малышом на руках... Это нечто невообразимо прекрасное, как Богоматерь с маленьким божественным ребенком в своих объятиях.
Ее темные волосы густыми волнами падали на спину, казалось, что искрились в бледных лучах. Смуглая бархатистая кожа пахла светом, жизнью и любовью. Улыбка говорит обо всем и ни о чем – она мать. Глаза с величайшей заботой и любовью смотрят на малыша. Все лицо ее озарилось счастьем материнства, и – о боже! – я любил ее еще больше, ведь любовь моя помножилась на любовь к маленькому мальчику на ее руках – нашему общему чуду.
Черная головка уткнулась ей в грудь, Майк прокряхтел что-то и начал пинаться пухлыми ножками в руку Талинды.
-Проголодался, мой маленький Майки? – нежно погладила она его по головке.
Затем ее заботливые осторожные руки положили его на колени. Она спустила бретельку сорочки и левую часть лифа, обнажая грудь. Я пропустил пару вдохов.
Талинда приподняла малыша повыше и тот, без ошибки, попал губами на сосок матери. Жадно причмокивая, Майк разглядывал полное любви лицо Талинды. Маленькими ручонками касался обнаженной кожи груди. Она гладила его по голове и напевала что-то.
-Ты такая красивая, - выдохнул я, понимая, что она сейчас само божество для меня. – Ты прекрасна.
-Я всего лишь мать, - скромно произнесла она.
-Тэл, тебе так идет эта роль.
-Я знаю, Чес, я знаю.
-Хорошо, что Майк похож на свою маму, а не на тощего бледного папашу, - усмехнулся я.
-Майк, - она поцеловала малыша в лобик. – Твой папа очень даже симпатичен, раз мама вышла за него.
-Мама любит папу? – наивно спросил я.
-Вся моя любовь принадлежит вам обоим, - мягко ответила она, продолжая поглаживать Майка по голове.
Я присел рядом, наблюдая за ними. Все происходящее сейчас так правильно, так естественно, так прекрасно...
-Такой голодный, - улыбнулся я, поглаживая сына по пухлой щечке. – Майк, ну позволь уже и папе поиграть с маминой грудью!
-Чес! – с доброй улыбкой шикнула Талинда. – Грудь женщины предназначена для кормления детей.
-А я тоже хочу! – заупрямился я, как ребенок.
-Тоже кушать хочешь? – шутливо вскидывая брови, поинтересовалась она.
-Тэл... – я погладил ее по шее, ласково касаясь пальцами нежной кожи.
Наконец, Майк закончил. Он все еще касался пальчиками маминой груди и улыбался нам во весь свой беззубый рот. Черные волосы, шоколадные глаза, смуглая кожа – как же он похож на Тэл! А мне от этого так хорошо. Он будет красивым мальчиком.
Я, не поборов свое дикое желание, губами прикоснулся к открытой груди Талинды. Мягкая гладкая кожа, такая нежная и теплая. Я провел губами вниз, ложась всем ртом на сосок, легонько надавливая на него языком. Тэл немного прогнулась от этого прикосновения, придерживая Майка на своих коленях. Я губами прихватил кожу чуть ниже, на плавной округлости, которой пальчиками касался малыш. Оторвавшись от ее груди, я нежно накрыл ее губы своими.
Талинда посмотрела на меня с любовью и передала малыша мне на руки. Майк в моих объятиях сразу же прикрыл глаза и заснул. Я положил его в кроватку и лег рядом с Талиндой, мамой маленького солнышка в нашей семье. Она уснула в моих объятиях, шепча что-то о том, как же все хорошо.
В следующую ночь она надела шелковую сорочку.

В последний год я научился распознавать ее по ночным сорочкам. Шелковая – жена-любовница. Хлопковая – жена-обитель жизни. Льняная – жена-мать.
Я был бы рад повторить все эти сорочки еще раз.